ПОЛЕЗНОЕ ЧТЕНИЕ

ВОСПОМИНАНИЯ ОБ О-СЭНСЭЕ
Отрывки из книг учеников Морихэя Уэсибы

Говоря о странных вещах, я бы хотел рассказать об одном чрезвычайно странном событии. К тому же это нечто, что я видел своими собственными глазами.

Однажды в Додзё Уэсибы прибыл официальный представитель департамента военного снаряжения вместе с 9 военными офицерами. Они пришли, чтобы посмотреть на удивительное искусство Айкидо, о котором они много слышали. Эти люди были армейскими инспекторами. Они проверяли новое оружие и определяли исправность прицелов. Их мастерство в стрельбе было олимпийского уровня, и я заметил, что они попадали в цель каждый раз.

Уэсиба Сэнсэй, который устроил в этот день перед этими людьми демонстрацию, заявил: «Пули меня не берут». Я, конечно, раньше слышал, что, когда он был в Монголии, ему удалось избежать пуль бандитов, но это было нечто другое.

Самолюбие инспекторов было уязвлено, и они довольно сильно разозлились.

- Вы уверены, что пули вас не заденут? - спросили они.
- О, нет, не тронут.
- В таком случае, не хотите ли попробовать?
- Конечно.

Они поймали его на слове и немедленно договорились о дате встречи, которая должна была состояться в Армейском Стрелковом Центре Окубо. До дня встречи они заставили Уэсибу Сэнсэя написать официальную бумагу о том, что он согласен стать живой мишенью для армейских офицеров, и поставить на документе свой отпечаток пальца. В качестве дополнительной предосторожности они отнесли этот документ в армейский суд. Поэтому, даже если бы Сэнсэя убили, никто бы не смог подать жалобу.

Назначенный день настал, и армейская машина пришла за Сэнсэем, чтобы отвезти его в тир в Окубо. Господин Юкава и я сопровождали его. Естественно, жена Сэнсэя была очень обеспокоена и умоляла его передумать, но Сэнсэй продолжал беспечно повторять: «Все в порядке, они ни за что не попадут в цель».

Господин Юкава и я также были очень озабочены; до такой степени, что уже начали подумывать, не имеет ли смысл подготовится к похоронам. Когда мы прибыли в тир, там нас поджидал еще один сюрприз. Я ожидал, что на Сэнсэя будет нацелен только один пистолет, но мы обнаружили, что стрелять в него будут шесть человек. Наилучшая дистанция для стрельбы из пистолета - 25 метров, и обычно на этой дистанции устанавливается мишень в виде фигуры человека. Однако в тот раз на месте манекена стоял Уэсиба Сэнсэй. Глядя на него, я продолжал беспомощно думать, что двадцать пять метров - это значительная дистанция, и гадал, что же Сэнсэй сможет оттуда сделать.

Раз, два, три. Шесть револьверов выстрелили одновременно, и вокруг нас закружилось облако пыли. А затем, неожиданно, один из шести снайперов полетел в воздух! Что произошло? Прежде чем мы смогли это понять, Сэнсэй уже стоял за спинами шести человек, усмехаясь себе в бороду.

Мы все были в недоумении. Я на самом деле не мог понять, что же произошло. Не только я, но каждый присутствовавший, был настолько потрясен, что не мог найти слов, чтобы выразить наш шок. Однако это не убедило шестерых инспекторов, и они спросили, не мог бы Сэнсэй сделать это еще раз. «Хорошо» - ответил он безразлично.

Еще раз шесть стволов нацелились на Уэсибу Сэнсэя и выстрелили. На этот раз в воздух взлетел инспектор, находившийся в конце группы. Точно так же, как и раньше, Уэсиба Сэнсэй стоял за спинами шести инспекторов еще до того, как мы сообразили, что происходит. Я был ошеломлен. В этот раз я сказал себе, что буду внимательно смотреть, чтобы увидеть, что именно делал Сэнсэй. Но хоть я и старался изо всех сил, я был абсолютно не в состоянии заметить, как он двигался. В Уэсибу Сэнсэя выстрелили шесть револьверов. Это я еще помнил довольно ясно, но следующий этап, когда Сэнсэй преодолел дистанцию в 25 метров и бросил одного из шести снайперов, я просто не мог понять. Я не мог найти этому никакого другого объяснения, кроме божественной природы его техник.

ЛЕТЯЩИЕ ЗОЛОТЫЕ ШАРЫ

По дороге назад я спросил «Сэнсэй, как вам удалось сделать такое?», и получил следующий ответ:

- Перед выстрелом, когда нажимается спусковой крючок, вылетает вспышка подобная золотому шару. Сама револьверная пуля вылетает позже, поэтому уклониться от нее просто.

В этом случае, даже если шесть человек намерены стрелять одновременно, они никогда не действуют точно вместе. Поскольку они стреляют с небольшой разницей во времени, мне просто нужно двигаться к тому, кто собирается стрелять первым.

- Золотая вспышка имеет характерный звук, - сказал Сэнсэй. Согласно его словам, после звука он начинал бежать. Он бежал в манере ниндзя, пригнувшись и делая маленькие шаги. Сама пуля вылетала уже после того, как он пробегал примерно половину дистанции. Сэнсэй сказал, что промежуток времени между золотой вспышкой и пулей был достаточно большим, но для нас, наблюдателей, все происходило настолько быстро, что мы были не в состоянии заметить, как он оказывался возле первого выстрелившего человека настолько близко, чтобы бросить его.

- Бог сказал, что я нужен этому миру и позволил мне жить. Мой период очищения еще не завершился, поэтому я не могу умереть. Когда я буду уже не нужен этому миру, боги позволят мне умереть.

Сэнсэй выглядел абсолютно убежденным в этом, но мы, конечно же, не понимали, что он имел в виду.

Я знаю, что вам, читателям, будет сложно поверить в такие истории, но подобного рода вещи происходили на самом деле.

ВЫЗОВ МАСТЕРА-ОХОТНИКА

Вот еще одна история, имеющая отношение к предыдущей.

Один из моих знакомых, г-н Сададзиро Сато, был охотником в Префектуре Яманаси. Он был знаменитым мастером охоты с ружьем. Например, охотники обычно целятся и стреляют по фазанам, когда те опускаются на землю. Говорят, что в этот момент их скорость полета равна приблизительно 200 километрам в час. Если фазану выстрелить в голову, то он упадет прямо на землю, но если пуля ударит в тело, то птица упадет очень далеко. Соответственно, охотники стараются целиться в голову, попасть в которую не так то легко. Дело в том, что г-н Сато попадал в голову фазана при каждом выстреле - он был мастером из мастеров.

Однажды я рассказал г-ну Сато историю о том, как Уэсиба Сэнсэй избежал выстрелов шести револьверов.

- Даже если он это сделал, то я уверен, что от моего выстрела он не увернется» - убежденно сказал г-н Сато. - Человеческая голова намного больше, чем голова птицы, в которую я привык стрелять. Я не могут представить, чтобы я промахнулся.

Сказав это, он спустился с гор, чтобы бросить вызов Уэсибе Сэнсэю. Я проводил его в додзё Уэсибы и сказал Сэнсэю, что г-н Сато хочет бросить ему вызов. Сэнсэй вызов принял.

Я внимательно и несколько обеспокоено наблюдал за тем, как Сэнсэй садился в сэйдза в дальнем конце додзё, в то время как г-н Сато выходил на позицию и прицеливался. А затем, когда он был уже готов нажать на спусковой крючок, Сэнсэй опустил голову в знак согласия и сказал:

- Подождите! Ваша пуля попадет в меня! Ваши мысли ничто не искажает, и вы явно хотите застрелить меня. С самого начала вы знали, что попадете в цель. Я не могу уклониться от выстрела такого человека, вы настоящий мастер!

Г-н Сато благополучно вернулся в свои горы.

Я был потрясен, г-н Сато был мастером стрельбы из ружья, а Уэсиба Сэнсэй признал это и отступил. Это было доказательством того, что мастер может распознать другого мастера. Мне посчастливилось быть свидетелем того, как два мастера бросили друг другу вызов.

Из книги «Айкидо Сюгё» - Автобиографии Годзо Сиоды
Перевод aikiportal@com.ua

ТРЕНИРОВКИ МОРИХЭЯ УЭСИБЫ

О-Сэнсэй не преподавал как школьный учитель. Не следовал он, как мне кажется, и традиционной модели обучения, принятой в классических школах японского будо. О-Сэнсэй никогда не позволял себе отвлекаться от своей практики. Раскрыв себя, он открыл людям истинное айкидо, чтобы, следуя этим путем, установить мир во всем мире. Всех поражала религиозность О-Сэнсэя, когда, простершись перед священным алтарем, он сильным и чистым голосом читал синтоистские молитвы норито. Его образ жизни, его слова завоевывали сердца учеников, а через них его влияние распространилось и на весь мир, в котором они рассеялись, чтобы дальше распространять айкидо.

Я боюсь, что в те времена, когда я был еще ути-дэси, то и я сам, и мои юные друзья не были способны полностью понять то, о чем говорил О-Сэнсэй . Он блестяще выражал жестом или словом то, что чувствовал интуитивно. По крайней мере, так я думаю сегодня. Мы, не достигшие еще такого же уровня Бытия, просто не могли ничего понять из этих слов, приходивших из другого измерения. Но как это ни странно, казалось, что его блистательные откровения пускали корни в наших сердцах, а потом, десять, двадцать лет спустя, появлялись вновь и вдруг неожиданно открывали свой истинный смысл.

О-Сэнсэй в большинстве случаев являлся на ежедневную тренировку бодрым и полным сил. Он поворачивался лицом к алтарю, делал поклон, потом приветствовал всех присутствующих, после чего показывал какую-нибудь технику на одном из ути-дэси или на ком-то из старших учеников, оказывавшихся под рукой. Мы видели лишь то, как старший ученик падал на татами, но действительное движение О-Сэнсэя ускользало от нас. Мы не успевали определить, как нужно двигаться, как он уже переходил к следующему движению. Новичков все это полностью сбивало с толку, и они покидали тренировку, сохранив в памяти лишь впечатление от броска и боль в запястьях или коленях. Он не обучал ни укэми, ни перемещениям. И, конечно же, он не давал никаких объяснений тайсабаки или техник и, подобно ветру, мгновенно исчезал после окончания тренировки. В то время я находил это ужасным, но все это заставляло нас больше работать самостоятельно и больше всего учило нас смотреть и видеть. С другой стороны, среди занимающихся всегда находятся люди, которые любят помогать и объяснять. Вот они-то, оставаясь после занятий, и объясняли нам, как должны двигаться руки, и показывали некоторые тонкости перемещений.

Но нельзя было «глотать» все и всегда. Мы постепенно прогрессировали и, сравнивая каждый раз их объяснения с работой О-Сэнсэя, находили множество различий.

Случалось, что О-Сэнсэй, когда у него появлялось желание (может быть, мне не следовало бы так говорить, но таково мое впечатление) и когда мы оставались тренироваться во внеурочное время, ненадолго оставался, чтобы объяснить способ захвата запястья при выполнении иккё или показать нам варианты положения ног в ханми, а затем уходил, чтобы заняться своими делами. Позже я узнал, что это был «кудэн», или традиция устного обучения. Часто кто-нибудь из посетителей спрашивал у О Сэнсэя:
— Что такое айкидо? На что он отвечал:
— Масакацу, агацу, кацухаяхи!

Или:
— Это путь очищения небес и земли.

А иногда он принимал позицию ханми с рукой, поднятой над головой, и провозглашал:
— Вот что такое айкидо!

Что лишь усиливало наше замешательство! Тем не менее, его слова и поступки постепенно проникли в наше подсознание. Когда я думаю об этом сегодня, у меня возникает образ дерева, которое своими корнями уходит в нашу общую мать-землю, а ветвями тянется к небу. Это и есть айкидо — точка, в которой ки неба соединяется с ки земли, точка, в которой небо, земля и Уэсиба перестают существовать...

Прямо на наших глазах он демонстрировал объединение неба и земли. Случалось, он принимал сердитый вид и говорил:
— Ириминагэ, это кажется очень простым, но попытайтесь понять, через что мне пришлось пройти, чтобы его создать...

Для моих ушей молодого ученика это звучало как история старого воина. Только теперь я способен понять его чувства. Как заботливый отец, он передавал нам драгоценные плоды долгих лет исканий и требовал от нас, чтобы мы воспользовались ими, не тратя попусту времени.

Когда, бывало, кто-нибудь из сторонних наблюдателей или кто-то, кто практиковал другое направление будо, просил его повторить или продемонстрировать на нем технику, которую он только что показывал, он отвечал: «Охотно!» — и спешил выполнить совершенно другую технику. Я всегда считал, что у него был плохой характер... Но в контексте будо это совершенно очевидный ответ! Во время демонстрации какой-нибудь техники у нас иногда возникал соблазн неожиданно атаковать его, но его грозно сверкающий взгляд всякий раз заставлял нас съеживаться. В юности я не был особенно расторопным. Однажды, когда я в такси сопровождал О Сэнсэя и забыл выяснить, куда нам нужно было ехать, это вызвало у него ужасный гнев. Я сказал сам себе:
— Я его сопровождаю, а он не имеет понятия куда едет! Что же я-то могу поделать?
Но после некоторого раздумья я сам задал себе вопрос, зачем нужен какой-то молодой сопровождающий, не способный сопровождать? И даже сегодня, когда я вспоминаю об этом, у меня выступает холодный пот.

Как-то в другой раз он перед всеми заявил:
— Занимающиеся айкидо — испорченные люди!

Мы все были очень этим удивлены и спрашивали друг друга, что бы это значило. И мы, ути-дэси, готовые посвятить всю свою жизнь айкидо, были этим обижены до глубины души... Но сегодня мне иногда приходит на ум мысль, что он был прав. О-Сэнсэй потратил наследство, доставшееся ему от родителей, на изучение будо, которое его так интересовало. Те слова были адресованы тем молодым людям, которые при звуке «айки! айки!» были готовы развлекаться с утра до вечера! Нам приятно было говорить, что мы все следуем по его пути, и он не мог не думать, что мы все, как и он, испорчены, но что, в конце концов, мы тоже, возможно, исправимся.

Испорченные! Да, но он говорил также и другое:
— Я есть айки. Или:
— Я есть божество!

И в замешательстве, мы были недалеки от того, чтобы подумать, что в этом новом мире с его американским влиянием и доминированием современной науки этот старик, который говорит о древних богах, похоже, повредился рассудком. Эта полная отдача божественному, это состояние абсолютного отрицания эго — это сама божественность. Все указывало на его причастность к божественному. Ну а мы находились слишком низко, чтобы все это правильно понять. Перед тем как лечь спать, он звал кого-нибудь из ути-дэси, чтобы тот сделал ему массаж. И мы массировали его до боли в кончиках пальцев, но этого никогда не было достаточно, пока мы не начинали использовать кокю в большей степени, чем физическую силу. В то время еще почти не было телевидения, поэтому мы должны были читать ему эпические романы. И многое из того, о чем говорилось в этих романах, могло стать предметом занятия:
— Защитная стойка «дзидзури но сэйган» описана там так... но все это полнейшая чушь. «Вот как она выглядит!» — говорил он. И кто бы ни присутствовал на чтении, все оставались совершенно озадаченными!..

Ути-дэси, недовольным тем, что нужно было помогать ему переодеваться до и после тренировки, приходилось заканчивать свое переодевание до его прихода. Это было частью нашей работы, но я не мог запретить себе думать, что ему все-таки следовало бы переодеваться самому!

Но, в конце концов, это сослужило мне хорошую службу. Даже теперь я способен переодеться исключительно быстро, а ведь быстрота в действиях исключительно важна для будоки. Сопровождавшим его приходилось быть особенно внимательными на лестницах, когда они шли позади и должны были одной рукой поддерживать его сзади, а в другой нести багаж, что не давало им возможности поменять руку, чтобы немного передохнуть. Нам казалось, что он опирается на нас всем своим весом, и как-то один из старших учеников решил резко убрать руки, надеясь, что тот споткнется... но наказал он только самого себя... Когда же приходилось по лестнице спускаться вниз, мы, напротив, должны были идти впереди него, давая ему возможность опереться на свое правое плечо. Опирался он левой рукой, чтобы держать правую свободной. Это соединение постоянной практики с повседневной жизнью полезно для оттачивания ки и для развития кокюрёкю.

В то время все это ускользало от моего внимания, и я не испытывал за это никакой благодарности. И без сомнения, О-Сэнсэю случалось думать обо мне как о строптивом жеребце!

Только что мне припомнилось кое-что из прошлого, возрождающее тот дух. «Педагогика» О-Сэнсэя заключалась в том, чтобы просто делиться со своими учениками подлинным смыслом своих поисков и все это без прикрас показывать им. И я думаю, что ученикам следовало бы пытаться постичь все это, медитируя и обдумывая все, что исходило от него, с тем чтобы искать и находить свой собственный путь, по которому они могли бы идти дальше.

Результаты аскезы вдохновляли его на такие слова и такие жесты, которые проникали в самую глубину сердец его учеников и, как некий фермент, меняли их глубинную природу. Это похоже на то, как из винограда сначала выжимают сок, который затем начинает бродить в бочках до тех пор, пока не превратится в вино с богатым вкусом, цветом и запахом.

Я попытался ответить на вопросы, которые мне часто задают относительно метода преподавания О-Сэнсэя, но вместо этого лишь составил список своих собственных ошибок, и все же я надеюсь, что, несмотря ни на что, вы сможете избежать их повторения, раз уж я решился рассказать о них в этой книге.

Из книги Нобуёси Тамуры «АЙКИДО. Этикет и передача традиции»
(София 2002)

ЖИЗНЬ И ТРЕНИРОВКИ С ОСНОВАТЕЛЕМ АЙКИДО МОРИХЭЕМ УЭСИБОЙ

Эта подборка личных воспоминаний о Морихэе Уэсибе, основателе Айкидо, появилась благодаря исключительным усилиям Сьюзан Перри, редактора журнала Aikido Today Magazine.

С самого начала проекта эта книга вызвала у меня большой интерес, и я с нетерпением ожидал ее выхода в свет. Я надеюсь, что благодаря ей многие смогут познакомиться с Айкидо, а те, кто уже его практикуют, захотят изучать это искусство более основательно. Я убежден, что эта книга поможет людям глубоко и правильно понять дух Айкидо, которому учил основатель. И я искренне надеюсь, что она окажет позитивное влияние на людей, занимающихся Айкидо по всему миру.

МОРИТЭРУ УЭСИБА
Айкидо Досю
Токио, Январь 2002

Введение

Морихэй Уэсиба (1883 - 1969), которого люди, практикующие Айкидо, называют О-Сэнсэй, был одним из самых прославленных мастеров боевых искусств мира. Его дар заключался в том, что он соединил эффективные боевые техники с глубокой духовностью. Будучи мастером многих боевых искусств, он выявил в будо (воинском пути) глубокий философский элемент. Он оказал очень большое влияние, как на философов и мыслителей, так и на мастеров боевых искусств.

О-Сэнсэй много путешествовал по Японии и совершенствовал свое искусство, общаясь с другими мистиками и провидцами, а также успешно преодолевая различные физические испытания. Его репутация как человека будо росла.

У него появилось большое количество учеников. Многие из них стали его ути дэси (учениками, живущими при мастере). Система ути дэси была обычным японским способом обучения - в некоторой степени похожим на западную модель обучения ученика какому-либо ремеслу. Ученики жили под одной крышей со своим учителем, и, следовательно, оказывались вовлеченными во многие аспекты его повседневной жизни.

Айкидо - это искусство, которое передается на духовном уровне. И хотя О-Сэнсэй был религиозным человеком (как это будет показано в некоторых историях этой книги), я не хочу сказать, что то, что О-Сэнсэй передал своим ученикам, было религией. Скорее он стремился помочь людям проникнуться глубоким уважением к жизни и «духом исполненной любви защиты всего живого».

Ути дэси полагалось заботиться о потребностях О-Сэнсэя двадцать четыре часа в сутки. И что бы ему ни понадобилось - попрактиковать техники посреди ночи, поехать в другой город преподавать, радушно встретить гостя или заняться сельским хозяйством - ути дэси должны были быть готовы ему в этом помочь. И таким образом они могли видеть, как принципы Айкидо распространяются на все грани жизни. Для своих учеников О-Сэнсэй был моделью Айкидо.

Философские трактаты и абстрактные философствования редко вдохновляют людей действовать, однако живые примеры благородства и безупречности могут вселить надежду и побудить к действию. Люди ставят себе целью то, что им кажется возможным и правильным. Если кто-то ведет добродетельную жизнь, то другие могут увидеть, что такая жизнь возможна. Мать Тереза и Ганди являют собой примеры скромной и бескорыстной жизни, а истории Иисуса, Будды и Магомета на протяжении веков помогали людям так строить свои жизни, чтобы они могли понять, как сделать их лучше. В этом смысле О-Сэнсэй также вдохновляет многих людей.

Многие ученики О-Сэнсэя взяли на себя сложную задачу распространения философии Айкидо. И работая в этом направлении, они познакомили с ней широкую международную общественность. Теперь ученики О-Сэнсэя являются лидерами Айкидо во всем мире. Но они стареют. Их личные воспоминания об О-Сэнсэе передавались их ученикам, чтобы они черпали в них свое вдохновение. В том, что уже стало устной историей, наше представление о видении О-Сэнсэем Айкидо строится на воспоминаниях тех, кто его окружал.

Уроки О-Сэнсэя не всегда были одинаковыми для всех. Напротив, он строил занятия в соответствии с интересами и возможностями своих учеников. Соответственно его ближайшие ученики, равно как и ученики, тренировавшиеся у него менее регулярно, ушли с разными представлениями об искусстве и разными историями о своем учителе.

В этой книге я собрала вместе многие из этих историй. Они позволят читателям увидеть, как О-Сэнсэй взаимодействовал с миром, как он вел себя за пределами татами, когда был с друзьями и семьей, каким он был учителем и публичным оратором, как он справлялся с ответственностью, что вызывало у него гнев, и что для него было важно. По мере того как вы будете читать эти многочисленные истории, у вас будет складываться портрет О-Сэнсэя, который даст более реалистическое понимание его видения и его искусства.

Айкидо - это трансформирующее искусство. Рассмотрение боевых техник Айкидо через более широкую призму жизни О-Сэнсэя раскрывает принципы искусства и то, как они применяются к повседневной жизни. Применение этих принципов как раз и демонстрировал О-Сэнсэй своим ближайшим ученикам.

Одной из вещей, привлекавших их внимание, было то, что О-Сэнсэй в одно и то же время был как сострадательным и добрым учителем, так и могучим и свирепым воином. Именно это сочетание противоречивых качеств делало О-Сэнсэя притягательной и вдохновляющей личностью.

Еще одна вещь, которую они осознали, заключалась в том, что усваивать более глубокие уроки Айкидо означает трансформировать себя в личность, обладающую большей и более сильной способностью жить правильно. О-Сэнсэй явил своим ученикам модель личности, прожившей жизнь, исполненную мужества, чуткости и добродетели. И если мы сейчас располагаем такой моделью, то это только благодаря тем историям, которые я здесь собрала.

Эта книга разделена на четыре главы. Глава под названием «Первые встречи» рассказывает о впечатлениях учеников от первой встречи с О-Сэнсэем. Поскольку О-Сэнсэй никогда не отделял физическую тренировку от тренировки духовной, то глава «Тренировка» сосредотачивает внимание главным образом на уроках, которые ученики получали на татами. Глава «Повседневная жизнь» раскрывает привычки О-Сэнсэя, его симпатии и антипатии, а также подход к повседневной жизни. Последняя глава, «Искусство мира», дает больше представление о духовном видении О-Сэнсэя.

Я надеюсь, что вам будет также приятно читать эти истории, как мне было приятно их собирать, и я также надеюсь, что те, кто практикуют Айкидо, позволят этим историям повлиять на свои тренировки. Я приглашаю тех, кто располагает историями об О-Сэнсэе, не вошедшими в этот сборник, присылать их мне. Я буду счастлива сделать еще одну подборку.

Сьюзан Перри
Клермонт, Калифорния
Декабрь 2001

1. ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ

Кэнсиро Аббэ
Уставший от долгого путешествия и готовящийся к предстоящей трудной работе юноша искал свободное место в переполненном людьми поезде. Устроившись рядом с приземистым стариком, он прислонился к стенке раскачивавшегося из стороны в сторону вагона. «Я вас случайно не знаю?» - спросил старик, сидевший рядом с ним. Вздохнув, молодой человек бросил взгляд на покрытое морщинами лицо своего соседа. «Не думаю». «Все же, я уверен, что знаю вас, - сказал старик. - Как вас зовут?» Молодой человек выпрямился и развернулся к своему попутчику. Свирепо посмотрев на старика, он с гордостью заявил: «Я Кэнсиро Аббэ, чемпион Японии по Дзюдо». В ответ на это старик улыбнулся. «Ну, да. Я знал, что видел вас раньше». «Пожалуйста, вы не могли бы теперь помолчать? - спросил молодой человек, снова устраиваясь на своем месте. - Я еду на соревнования и мне необходимо немного отдохнуть». «Конечно», - сказал старик. Однако он и не думал прекращать разговор. Напротив, он продолжал непрерывно что-то говорить до тех пор, пока Аббэ снова не сел на своем месте и не повернулся лицом к старику. «Помолчи, старик, - сказал он, - мне надо поспать». «Если я всего лишь старик, а ты такой великий чемпион по Дзюдо, то, вероятно, ты сможешь сломать мне палец. Я замолчу, если ты сможешь сломать мне мизинец», - сказал старик. С мыслью о том, что он, наконец, сможет отделаться от назойливого старика, юноша критически осмотрел протянутый ему палец. Уставший и несколько рассерженный, он схватил палец и скрутил его, чтобы сломать. Но сухого хрустящего звука, которого он ожидал, не последовало. Вместо этого он оказался в воздухе, а затем со всего маху грохнулся на пол вагона. Удар был настолько сильный, что вышиб весь воздух у него из легких. Но что было еще хуже, он был полностью обездвижен. Через мгновение старик отпустил его. «Кто вы?» - спросил Аббэ в изумлении. «Я Морихэй Уэсиба, основатель Айкидо», - ответил старик. Аббэ, по-прежнему сидя на полу вагона, поклонился старику и попросил разрешения прийти к нему в додзё тренироваться. Он был принят в ученики и оставался с Уэсибой на протяжении десяти лет.

Сэйсэки Абэ
В первый же момент, когда я встретил О-Сэнсэя, я подумал, что он великий человек. У него был невероятно проницательный взгляд. И в то же время в глубине этого проницательного взгляда проглядывал свет неописуемой доброты и нежности. Мое первое впечатление было, что свет, исходивший из глаз О-Сэнсэя, был одновременно и грозным, и добрым.

Кадзуаки Танахаси
В 1947 году, два года спустя после окончания Второй Мировой Войны, я учился в старших классах средней школы. Именно в это время моя мама, два моих младших брата и я переехали в Иваму, чтобы жить в крытой соломой однокомнатной хижине, пристроенной к додзё О-Сэнсэя.

О-Сэнсэй устроил для нас, пяти-шести деревенских мальчишек, ночные занятия. Каждую ночь он проводил для нас кэйко (тренировку). Когда я впервые заглянул в додзё, то увидел людей, которые падали как кошки и делали другие странные вещи. Иногда они, казалось, делали нечто архаическое, что-то вроде древней молитвы. Я не хотел присоединяться к ним. Но О-Сэнсэй пригласил меня, и я подумал, что должен попробовать. Я начал заниматься и со временем привык к кувыркам и движениям. Меня привлекала духовная атмосфера.

В самом начале это было ужасно, но я привык к этому. Конечно, на наших тренировках мы делали очень простые вещи. Каждый день мы снова и снова делали одно и то же. Я помню, что каждое занятие мы начинали с кокю вадза в положении сидя и заканчивали также кокю вадза.

После своей капитуляции Япония была полностью разоружена, и под запрет попали все виды боевых искусств. Людей смущало все военное; что бы то ни было, связанное с воинами или обороной, было непопулярным. Лишь немногие люди практиковали боевые искусства. Возможно, что в то время эта маленькая группа детей, тренировавшихся у О-Сэнсэя, была единственной группой Айкидо в Японии - а может быть и во всем мире.

Додзё О-Сэнсэя был довольно маленьким, и в нем был деревянный пол. Еще там был алтарь. Внутри помещения, в котором находился додзё, была маленькая комната для ожидания - примерно в восемь татами.

Дом О-Сэнсэя находился примерно в пятистах футах от додзё. Айки Дзиндзя (храм) находился между домом и додзё. Электроснабжение в то время было очень плохим и поэтому электричество часто отключалось. Свет обычно включался минут на пятнадцать, а затем снова становилось темно. И тогда мы сидели и молча ждали в комнате для ожидания. Примечательным было то, что даже в темноте глаза О-Сэнсэя сверкали, подобно глазам кота.

Морихиро Сайто
Однажды ко мне пришел приятель и сказал, что в Иваму приехал странный учитель. Мы договорились вместе сходить навестить этого учителя, но мой приятель испугался и не появился. Я пришел посмотреть утреннее занятие. Там были ути дэси. О-Сэнсэю принадлежал участок земли в Иваме, и он построил там дом, храм и додзё. Дом у него был очень маленький.

Когда я пришел записываться, то сначала пришел к О-Сэнсэю домой. Рядом с домом сидел ученик. Я сказал: «Я пришел записаться в додзё». Он сказал мне, что О-Сэнсэй сейчас в додзё, и занятие уже идет полным ходом. Я отправился в додзё. В то время мне было всего лишь восемнадцать. На мне была футболка и штаны, и я спросил, можно ли мне тренироваться. О-Сэнсэй посмотрел на меня и сказал, что если я собираюсь лишь немного потренироваться, а потом уйти, то это будет обременительно для него и бесполезно для меня. Но если я считаю, что смогу продолжить тренироваться, то мне можно начать. И так я вступил в додзё и начал заниматься. О-Сэнсэй сказал мне, что я должен практиковать с мыслью о служении другим и всему миру.

Сёдзи Нисио
В начале 50-х годов мой учитель по каратэ рассказал мне о захватывающем случае, который с ним произошел. Он сказал: «Я встретил человека, который был похож на фантом. Я пытался его ударить, но ни разу не смог достать». Этим человеком был О-Сэнсэй.

2. ТРЕНИРОВКА

Сэйсэки Абэ
О-Сэнсэй был очень сильным для своих размеров. Однажды он демонстрировал технику на одном из ути дэси, который использовал твердый деревянный меч. И так получилось, что ученик ударил О-Сэнсэя по голове. Раздался громкий звук. Я подумал, что О-Сэнсэй получил серьезную травму, однако он оказался совершенно невредим.

Садатэру Арикава
Иногда О-Сэнсэй смотрел людям в глаза. Если О-Сэнсэй пристально смотрел на кого-нибудь, то тот просто падал духом. Некоторые люди не хотели, чтобы О-Сэнсэй их вызывал, и поэтому старались держаться вне поля его зрения, другие же садились впереди, надеясь, что их вызовут. Некоторые пытались спрятаться только для того, чтобы все равно быть вызванными.

Терри Добсон
Описывать О-Сэнсэя сложно по нескольким причинам. Во-первых, потому что на него очень тяжело было смотреть. Он полностью тебя контролировал. Когда он находился в комнате, ты подсознательно знал, что он здесь, и ты все время знал, где именно в комнате он находится. Ты мог смотреть на него, ты мог разговаривать с ним, он же смотрел прямо на тебя. Это могло быть чудесно: иногда я мог посмотреть на него и увидеть милого дедушку. Или это могло быть ужасно: я смотрел на него и видел дракона с глазами, извергающими адское пламя. Я не хотел смотреть. Я никак не мог понять, зависело ли то, что я видел, от настроения О-Сэнсэя или от того, в какой форме был я.

Нобуёси Тамура
Я был очень молодым, когда занимался у О-Сэнсэя; между нами было примерно пятьдесят лет разницы, и интересы наши были очень разными. В этом возрасте меня не интересовала философия О-Сэнсэя или Синто. Подобно другим молодым людям, я был заинтересован лишь в том, чтобы стать физически сильным посредством постижения тайн силы, которые, как я считал, хранило в себе Айкидо. Я хотел побеждать сильных людей: кэндоистов, дзюдоистов и так далее.

Теперь же, когда я сам стал старым, я могу понять, почему О-Сэнсэя интересовали философия и Синто. О-Сэнсэй старался научить нас тому, как посредством Айкидо мы можем избавиться от иллюзий и начать открывать реальность.

Сйэсэки Абэ
Каждый раз, когда О-Сэнсэй приезжал сюда, он дней по восемь-десять жил в моем доме. Живя здесь, О-Сэнсэй вставал зимой в шесть утра, а летом в пять. Каждое утро он занимался различными эзотерическими практиками. Свои практики он открывал чтением длинной норито (молитвы) под названием Охарай Норито (молитва великого очищения). О-Сэнсэй вставал, совершал мисоги, а затем в начале практики читал Охарай Норито. Мы сидели у него за спиной и повторяли за ним. Я учился и пытался имитировать его дыхание, его фразировку, его способ проецировать свой голос. Это стало моим изучением кокю. После занятий я спрашивал его обо всех ками, имена которых звучали в молитве, и он давал четкие объяснения. Таким был ежедневный порядок в додзё, когда О-Сэнсэй останавливался здесь. О-Сэнсэй подчеркивал, что цель тренировки Айкидо не техническая, а духовная. О-Сэнсэй говорил людям, что они должны связывать дело своей жизни или цель своей жизни со своим Айкидо.

Митио Хикицути
У О-Сэнсэя не было определенной модели преподавания на татами. Это было божественным действом. Начиная всегда с суваривадза иккё, дальше он продолжал тренировку в соответствии со своей ки в данный момент.

Ёсимицу Ямада
Однажды О-Сэнсэй увидел, как некоторые ученики практиковали старые довоенные формы. Он рассердился и стал отчитывать их, говоря: «Как вы думаете, почему я потратил так много времени, совершенствуя искусство?»

Мицуги Саотомэ
О-Сэнсэй любил цветы и сосны. Ути дэси иногда отрабатывали на сосне удары боккэном, и когда О-Сэнсэй слышал это, то приходил в ярость. Он выходил и говорил: «Вы убиваете дерево!»

В одном старом фильме есть документальные кадры, на которых О-Сэнсэй отрабатывает техники дзё (деревянная палка, используемая в тренировках Айкидо) на дереве, но он обвязывал вокруг дерева защитные доспехи.

Морихиро Сайто
Когда О-Сэнсэй вел занятие, то не учил чему-то заранее запланированному, он преподавал спонтанно. В додзё было заведено так, что сначала старший ученик бросал младшего направо и налево, а затем младший ученик бросал старшего. Однако О-Сэнсэй менял техники настолько часто, что когда наступала моя очередь бросать, нужно было переходить к новой технике, и меня бросали опять. И так происходило снова и снова.

3. ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ

Садатэру Арикава
В старости О-Сэнсэй просыпался очень рано утром. Сначала он умывался, а затем молился перед камидана (домашний алтарь). Он часто выходил на крышу, чтобы помолиться восходящему солнцу. После этого он заходил в додзё, посмотреть, не появился ли уже кто. Ему не нужно было все время присутствовать на занятии. В зависимости от того, кто был в додзё, он мог остаться на час или только на тридцать минут. После занятия он обычно завтракал - его пища была очень простой. Затем он занимался уборкой и после полудня заглядывал в додзё, и если там кто-нибудь был, то он мог начать тренировку, а мог просто начать говорить о чем-нибудь. Он также читал книги.

Моритэру Уэсиба Досю
О-Сэнсэй был очень добрым дедушкой, который занимался со мной сумо и смотрел телевизор. Мы также ходили с ним в кино. Больше всего О-Сэнсэй любил исторические фильмы.

Роберт Фрэгер
Однажды в Иваме мы с О-Сэнсэем смотрели еженедельную самурайскую телепрограмму. О-Сэнсэй не очень много говорил о технике. Это была типичная самурайская драма, в которой кучу плохих парней порубили в капусту. После этого мы посмотрели вестерн, дублированный на японский язык. Там были герой, злодей и убийца, нанятый злодеем. В самом конце фильма наемный убийца выходит один на один с героем, получает пулю и умирает. О-Сэнсэй был так расстроен. Он сказал: «Вот видишь, в чем проблема с Западом - насилие!»

Удивленный тем, что О-Сэнсэя расстроила эта единственная смерть, в то время как в самурайском фильме было убито куда больше людей, я спросил: «О-Сэнсэй, вы знаете, сколько людей погибло в получасовом самурайском фильме? Вдвое больше». Но они не считались. В самурайском фильме смерть была безликой; это были персонажи, которых ты не знаешь; они здесь для того, чтобы показать стиль фехтования героя. А в вестерне были выведены персонажи, к которым ты привязывался до того, как их убивали у тебя на глазах. О-Сэнсэй считал это гораздо большим насилием.

Садатэру Арикава
О-Сэнсэй любил бывать в додзё и разговаривать с людьми. Очень многие приходили поговорить с ним. Казалось, к нему всегда приходило множество женщин старшего возраста. Эти женщины не занимались Айкидо, они приходили просто поговорить с ним; некоторые из них жили по соседству. Люди, любившие поговорить о духовных вещах, также заходили пообщаться с ним.

Морихиро Сайто
Ученики, жившие вместе с О-Сэнсэем в Иваме, работали на ферме, чтобы прокормиться. О-Сэнсэй был очень энергичным и пользовался более тяжелыми сельскохозяйственными инструментами, сделанными специально для него. Когда О-Сэнсэй нес что-нибудь, то использовал шест, вдвое тяжелее, чем те, что несли ученики.

Мицуги Саотомэ
Однажды О-Сэнсэй сказал мне: «Саотомэ, нужно придвинуть каменную ступеньку немного ближе к дому, а то трудно заходить в дом». Глядя на цельный кусок мрамора шести футов длиной и объемом в один квадратный фут, на который указал мой учитель, я понимал, что он слишком тяжел даже для двух человек. Я сходил в сарай за инструментом и начал сооружать самодельный рычаг, как вдруг услышал сзади голос О-Сэнсэя: «Саотомэ, что ты делаешь?» Он нетерпеливо оттолкнул меня в сторону и схватил один край мраморной глыбы. Тихо крякнув, он приподнял его и передвинул на необходимые шесть дюймов. Затем он подошел к другому краю и, проделав ту же процедуру, завершил работу. Я стоял, уставившись на него с открытым ртом, а он пробормотал с отвращением: «Современные парни такие слабые!» Мне было чуть больше двадцати лет, и мои мышцы были сильными и хорошо развитыми от ежедневных многочасовых тренировок Айкидо. Но я не мог сдвинуть с места мраморную ступеньку, которую семидесятивосьмилетний мастер Айкидо передвинул так легко.

Сэйсэки Абэ
У О-Сэнсэя не было других интересов кроме сёдо (каллиграфии), мисоги и Айкидо. Я сопровождал О-Сэнсэя, когда Хикицути Сэнсэй открывал свой додзё в Сингу в 1952 году. Мы оставались там примерно три недели, и в течение этого времени О-Сэнсэй каждый день преподавал с пяти до семи утра. Но после этого до шести вечера не было никаких занятий. Заметив, что между занятиями остается много свободного времени, О-Сэнсэй предложил, чтобы я преподавал каллиграфию местным детишкам. На занятие пришло около тридцати детей. О-Сэнсэй сказал: «Если ты учишь детей, то они должны платить тебе за занятия, а ты должен в обмен научить их какой-нибудь замечательной технике». Я начал занятие, а О-Сэнсэй за всем эти наблюдал. Когда он наблюдал за тем, как мы вместе с детьми пишем кистью, его глаза сделались очень добрыми. Он заинтересовался тем, чем мы занимались, и сказал: «Ну, может быть я тоже немного позанимаюсь с вами».

Мы вместе с О-Сэнсэем занимались каллиграфией. Каллиграфия О-Сэнсэя уже тогда была удивительной. Он был очень искусным каллиграфом с очень раннего возраста. Когда О-Сэнсэй писал, то вкладывал свою энергию, свою жизненную силу в то, что он писал. И можно сразу же заметить, что хоть тело О-Сэнсэя и исчезло, но его невероятная жизненная сила по-прежнему сохраняется в его каллиграфии. Она так трогает, потому что О-Сэнсэй сознательно вкладывал свою энергию и жизненную силу в свою каллиграфию. Мы можем постигнуть недоступную взору силу ки О-Сэнсэя.

Каллиграфия обычных людей, как правило, со временем исчезает, но с каллиграфией О-Сэнсэя этого не произойдет. О-Сэнсэй продолжает жить в своих работах, несмотря на то, что тело его исчезло тридцать три года назад. Он продолжает жить, и будет жить и через пятьдесят и через сто лет, потому что в отличие от мастеров каллиграфии, популярных лишь какое-то время, каллиграфия О-Сэнсэя всегда будет обладать очарованием. Вы могли бы написать, что О-Сэнсэй - это его сёдо. Его каллиграфия и его жизнь - это одно и то же. Его жизненная сила - это сёдо. Они едины и неразделимы. Тело О-Сэнсэя стало прахом и воздухом, но его жизнь продолжается в его каллиграфии. И, по сути дела, верные техники Айкидо О-Сэнсэя продолжаются в его каллиграфии. И не просто продолжаются, а будут продолжать развиваться и расцветать всегда.

4. ИСКУССТВО МИРА

Мицуги Саотомэ
Из-за своего военного опыта О-Сэнсэя всегда волновало, как остановить копье. «Остановить копье» - это подлинное значение иероглифа бу.

О-Сэнсэй всегда говорил о состоянии мира. Он всегда молился, беспокоился и заботился о глобальных вещах. Его заботило, почему в мире так много убийств, преступлений и войн. Двадцать четыре часа в день он расширял свое сознание до размеров мирового сообщества, объединяясь с глобальным социумом.

Гудзи Мунэтака Куки
О-Сэнсэй говорил, что Айкидо учит не техникам, а тому, как люди должны прожить свои жизни. В Айкидо на самом деле главное не теория или рационалистическое объяснение. Дух Айкидо заключается в том, чтобы создавать сферу, теплую сферу, теплый круг гармоничного чувства между людьми, чтобы люди могли испытывать друг к другу сердечные чувства.

Мамору Суганума
О-Сэнсэй говорил, что Айкидо - это крест в круге. Круг символизирует Вселенную, а крест представляет собой точку в пространстве без времени. Быть здесь и сейчас наиболее важно. Если вы проводите время, беспокоясь о завтра или вчера, то здесь и сейчас будет пустым.

Морихиро Сайто
Религиозная вера Основателя оказала серьезное влияние на искусство, которое он создал. Он говорил, что изучал технику после молитвы, в состоянии, когда тело и сознание едины. Поэтому этот храм - это не просто обыкновенное религиозное место. Это храм, посвященный богу будо.

Нобуёси Тамура
Сам О-Сэнсэй говорил, что самая важная вещь - это любовь. Айкидо ставит своей целью достижение гармонии среди людей.

Митио Хикицути
О-Сэнсэй учил, что любовь создает гармонию, гармония создает счастье, счастье создает сокровище. Дух создания мира во всем мире предшествует вадза. Без этого духа ваше Айкидо не может прогрессировать. Самый важный урок, который я получил непосредственно от О-Сэнсэя, заключался в том, что я должен искренне делать все так, как будто речь идет о жизни и смерти.

О-Сэнсэй указывал на необходимость смотреть на природу, чтобы понять работу ками. Он говорил, чтобы мы определяли для себя правильный путь, каждый день наблюдая за действиями ками.

Морихиро Сайто
Основатель довольно часто говорил о треугольнике, круге и квадрате. Он повторял, что техника начинается с треугольника и кругообразно движется к удержанию. Он описывал техники в философских терминах.

Сэйсэки Абэ
У меня есть много каллиграфических работ О-Сэнсэя, так как мы часто вместе практиковали Сёдо, когда он навещал мой додзё в Осаке. Каллиграфический свиток, на котором написано «масакацу агацу кацухаяхи», напоминает мне об очень важном уроке, который преподал мне О-Сэнсэй. Он говорил, что человек должен сначала победить свое собственное я или эго, и что, если он сможет это сделать, то после этого ему незачем будет приходить на занятия. Еще О-Сэнсэй говорил, что человек должен стараться отыскать настоящую правду своей жизни. Затем, если он сможет победить свое я и найти истинную и правильную цель своей жизни, то тогда в его технике проявится скорость, превосходящая скорость света. Истину победы нужно найти внутри себя. После того как ты победишь свое я, твоя техника обретет скорость света.

Минору Мотидзуки
О-Сэнсэй всегда подчеркивал значение ва (гармонии) в айки. Когда я вернулся из Европы, то сказал О-Сэнсэю, что для того, чтобы побеждать в соревнованиях, мне нужно нечто больше, чем айки; мне нужно использовать различные Будзюцу. В ответ на это О-Сэнсэй отчитал меня: «Айки не имеет никакого отношения к победе или поражению. Я огорчен, что ты до сих пор этого не понял».

Гудзи Мунэтака Куки
О-Сэнсэй часто говорил, что цель Айкидо не в том, чтобы побеждать других людей, и не в том, чтобы нападать на них, а в том, чтобы уметь защищать себя, что дух Айкидо - это всегда дух защиты, а не дух конфликта.

Отрывки из книги, составленной Сьюзан Перри (редактором журнала Aikido Today Magazine), Shambhala Publications. Перевод aikiportal@com.ua

источник: http://aikido.kombats.ru

полезное чтение